Анапа как природное явление

Всё началось с того, что я таки опоздала на поезд. Выехали заранее, должны были успеть дойти вразвалочку… Пробка нарастала неумолимо. По всем направлениям. Ехать надо было на Казанский, это Комсомольская, именуемая ещё Тривокзальной. Для тех, кто не в курсе: Комсомольская площадь и метро Комсомольская — это одно и то же, а вот Комсомольский проспект тут совершенно ни при чём, он совсем в другой части города, там, где метро Фрунзенская, но вот улица Тимура Фрунзе — вовсе не там, а где метро Парк Культуры, правда, сам Парк Культуры от своего метро находится через реку, он ближе к метро Октябрьской, которая приходится метро Октябрьское поле примерно такой же роднёй, как ул.Большая Академическая — Академическому району с одноимённой станцией метро.

Раньше бы я сказала, что Строгино — в стороне от всей этой неразберихи, но увы: ЖК «Квартал Строгино», самозванец, строящийся на месте погорелой Синдики, не имеет никакого отношения к настоящему Строгино, которое не склоняется ни по падежам, ни как-либо иначе. Нет, то есть оно склоняется, конечно, словарь не врёт, но если вы, приехав в Строгино, скажете, что наконец-то доехали до Строгина — выдадите с головой свою пришлость.

***

Да, так о чём это я… Как мы ни метались, как ни пытались уйти от предлагаемого московской судьбой сценария, а собрать по дороге все мыслимые и немыслимые пробки нам удалось блестяще!

Бегу с чемоданом (читай: тащусь, волоча за собой) по вокзалу, не могу понять, где тут 6-й путь, на котором мне нужен 11-й вагон, а в нём 25-е место. Носильщик, не слушая моих возражений, что-де у меня с собой налички вообще никакой, хватает мой чемодан — и несётся к поезду…

Далее по сюжету требовалось бы трагическим голосом сообщить, какой длины и красоты был тот хвост поезда, что растаял в тумане пред моими очами… Но из всего этого дежурного набора истине соответствует лишь наличие очей, никакого поезда уже не увидавших и не сильно по этому поводу расстроившихся, хотя на часах было 11:01, то есть мой поезд ещё минуту назад должен был быть здесь.

Но у поезда свои, независимые понятия о том, что он кому должен и вообще что такое хорошо и что такое плохо, и это хорошо, потому что если бы это было плохо, то это не было бы хорошо.

***

Я умничка, я при оформлении билета взяла ещё и страховку! Убедила меня в этом строка «Опоздание на поезд» в перечне страховых случаев. Нет, я не имела в виду опоздание, я просто краем глаза зацепила инфу о том, что такое нынче бывает, удивилась — и решила заплатить ещё и за собствнное спокойствие.

Как ни странно, но мне действительно — независимо от страховки — стало на душе так спокойно и так радостно… Жалко, я так и не узнаю, что такого «не моего» было в том ушедшем поезде, но в том, что мне на него точно было не надо — я более чем уверена.

Пошла сдавать билет — эх, вернули всего две трети, но — страховка же! За которой, как выяснилось тут же, ещё предстоит побегать. А пока что купила это я новый билет — на другой поезд, с другого вокзала, но — вот тут фанфары, пожалуйста! — 11-й вагон, как и в первом поезде, уходил вместе с остальными аккурат с 6-го пути. И место — пусть не 25, а всего лишь 5-е, но зато это кратно… чему?

Да не знаю я, чему оно кратно! Мне бы понять, о чём это я вообще…

***

Анапа встретила огромными лужами. Хорошо хоть, сверху не поливало — всё вылилось в ночи. Оформление в санаторий — довольно быстрое. Нет, только по двое в номер! Нет, не положено. Ну в смысле сейчас возможности нет. Через недельку… Слегка подумав и приценившись к разным вариантам, сняла номер в уже знакомом мне гостевом домике.

…А через день пришёл ураганный ветер. Поначалу было досадно: ну и так ведь ненадолго приехала… Потом стало весело: приключение! Дышится свободно и легко, даже когда идёшь против ветра, потому что ветер — тёплый и ласковый, а что сильный — ну да, сильный… Море, с которым наконец вышла поздороваться (накануне дошла до него уже в темноте), негодует где-то внизу, под высоким берегом, настаивает на своём, хотя я с ним и не думаю спорить, игнорирует мои попытки диалога — продолжает высказываться само, поигрывая бровями. Гребни волн смотрятся вполне как знаменитые брови Леонида Ильича, я уже не могу отрешиться от этого случайно забредшего в голову образа.

«…И кошки ошалелые глядят…»- да простит меня Булат Шалвович… Чёрная кошка — их тут в Анапе настоящий отряд чернокошенцев, причём очень грамотно рассосредоточены — смотрит недоумённо на поваленное дерево: непорядок! Она не давала таких распоряжений! Играем в гляделки через листву: а, так это ты тут ходишь, деревья валишь? — Что ты, что ты, как можно?! — Да знаю я вас… Поесть принесла?

Увы, поесть не принесла, так что по котовским меркам — не котируюсь. Вздохнув, иду дальше. И чем дальше в лес, тем больше дров успел наломать ветер: старые-престарые акации в массовом порядке избавляются от листьев, от веток, от стволов… от прохожих… Тут наконец в голове настаёт просветление, и она начинает вертеться по сторонам, наивно надеясь вовремя запеленговать опасность, которая на неё сейчас захочет свалиться. Азарт гонит заснять, сохранить для истории, а внутренний голос нудит: получить по башке упавшим деревом можно и дома, ни к чему было тащиться за тыщу километров!

Тепло… Но ветер усиливается.

***

Край непуганых идиотов. К морю тянутся компашки с детскими колясками — это ещё ладно, если б не тянулись они через сквер, где уже полно упавших дерев! И над головою скрипит нешуточно…

Но две мамашки, выгуливающие детей на качелях!!!!! Может, конечно, они имеют в виду, что дважды в одну воронку ничего не падает, но ведь и три огромных ветви, валяющиеся недалеко от качелей, упали не в одну воронку, а красиво так веером… вокруг качелей…

«Безбашенные», — шепчу я. Встречная тётка выражается куда более конкретно. По форме я не разделяю её мнения, но по сути — она права на все 146%.

Интересно, что заставляет нашего человека быть столь беспечным? Вряд ли он не осознаёт степень опасности, но ведь совершеннейше на неё плюёт, на эту опасность? «Со мной этого никогда не случится», — эту железную уверенность не поколебать ничем. И когда оно всё-таки случается, виноваты оказываются все, кроме истинного виновика. Впрочем, тогда уже неважно, кто именно виноват…

Бегу домой, повторяя про себя: «Со мной этого не случится… я бегу быстро… со мной этого не случится!»

***

На обед я уже не пошла, на ужин — тем более. Решила — целее буду. Ветер стаовится всё сильнее, ещё и дождь поливает. До столовки совсем недалеко, минут пять вразвалочку, но — у меня запасены огурчики-помидорчики, так что мне ничего не страшно. Ещё и на ужин хватит.

За окном разгуливается безобразие. Приходит аж несколько мчс-ок с предупреждением, мол, ветер 35 м/с, волны и всё такое прочее. Сначала интересно. Потом становится жутковато. Я в безопасности: ветер дует не в окна, а вдоль дома, но дует с такой силой, что начинают одолевать сомнения, не отвалится ли к утру мой полукруглый балкончик… во всяком случае, сидя в комнате, я прекрасно ощущаю, как передаётся вибрация по полу.

Московский ураган 1998 года, порушивший зубцы на кремлёвской стене, выдравший с корнем немало огромных лиственниц, ломавший тополя аки спички, бил в лицо, сбивая с ног, не давая добрести до дому. Ноги промокли насквозь вместе с туфлями: от метро к автобусу пришлось шагать едва не по колено в воде. Вокруг — свист, гул, завывания, треск падающих деревьев… На другое утро мы ходили в обед на Сухаревку — охали на вывернутые из земли толстенные деревья…

Тогда обошлось всё малой кровью, как я теперь понимаю — всего полсуток…

***

Становится всё более не по себе. Я по-прежнему в безопасности, но уснуть уже невозможно. Дорожный знак, дерзнувший перегородить ветру путь, уже лежит навзничь. Опа — а что-то это дерево несколько минут назад стояло куда прямее! Кажется… Нет, даже и не кажется: машина, вставшая на аварийку, освещает фарами дорогу, перегороженную баррикадой из стволов. Из машины выходит дядька, долго колдует, сидя на корточках. Другой ходит с мобильником — снимает. Уже за полночь, минут двадцать первого. Дядьки приступают к ликвидации завала. На другом конце переулка видна такая же аварийка. Две пилы вторят друг другу — на протяжении добрых полутора часов.

Самое непонятное — почему эти два охламона без касок! «Со мной этого никогда не случится!» Ну-ну… Хочется в это верить.

Пила смолкает часа через полтора. Как её не сдуло вместе с коммунальщиками — остаётся загадкой. Два часа ночи. Спать по-прежнему невозможно: не страшно, но как-то не по себе, ужасно тревожно. Справиться не удаётся никак. Ближе к пяти обнаруживаю, что проснулась. На балконе по-прежнему исполняется танец маленьких прищепок. Бедняжки, вот кому взаправду страшно-то…

С рассветом пересчитала — уффф, все на месте, висят мокрые на мокрой же верёвке, пытаются согреться друг о друга.

***

Утро — сезон фотоохоты. Мобильники с камерами сейчас практически у всех. Самое главное при съёмке — чтобы в кадр не попал такой же вот народный репортёр, которому плевать на конкурента.

Дяденька, исполняющий обязанности дворника при местной гимназии, сетует: вооон, видите, наверху там — облицовка слетела? Нам даже крышу повредило… Ох, — тут же думается мне, — хорошо, что эдакая железная плитка (неподъёмная! я попробовала) просандалила всё-таки мимо моего окошка…

Заглядываю во двор гимназии: а где же красный мячик? Тот, что застрял в кроне над футбольно-волейбольной площадкой? — Да вон, в углу валяется! — Слава богу, хоть куда надо упал, а мог бы и на дорогу вылететь! Почему-то нечаянное спасение мячика несколько примиряет с ураганом.

То несчастное дерево, которое пилили в ночи — акация, приличная в обхвате. её вывернуло с корнем и несколькими плитками, дорожка в этом месте несколько вздыблена. Да, акация — это вовсе не тот небольшой кустарничек, цветущий весёлыми жёлтыми цветочками, акация — это дерево, которое «белой акации гроздья душистые». Глядя на местные толстенные акации, понимаю, что нашей строгинской, высоченной и развесистой, той, что в Яблоневом саду, до местных акаций — как до луны.

Море, говорят, совершенно коричневое, взбаламученное. Не знаю, я пока не дошла посмотреть. Завтра попробую.

Анапа, шторм. Ноябрь 2023